Алексей Новиков родился 24 марта 1877 года в селе Матвеевское Тамбовской области. Появился на свет в крестьянской семье. Отцу его досталась нелегкая доля николаевских солдат, служивших четверть века. Алексей учился в церковноприходской школе. В 11 лет его образование закончилось - учиться дальше не было средств.

В 22 года был призван в армию и семь лет служил матросом на Балтийском флоте. Там он занялся самообразованием, посещал Кронштадтскую школу, познакомился с запрещенной литературой, за что попал в тюрьму.

После освобождения был отправлен на войну с Японией, участвовал в Цусимском сражении. Попал в плен и в течение восьми месяцев имел возможность читать книги, о которых раньше только слышал. В 1906 году, вернувшись в родное село, стал записывать свои воспоминания. Так появились брошюры о Цусимском бое - под псевдонимом «А.Затертый, бывший матрос» были написаны «За чужие грехи» и «Безумцы и бесплодные жертвы». Их тут же запретили, и опасаясь преследований, Алексей бежал в Англию.

Следующие шесть лет он как политический эмигрант жил во Франции, Испании, Италии и в Северной Африке; плавал матросом торгового флота; жил у Максима Горького на Капри. Позже Новиков отметил: «Горький поставил меня на ноги. После учебы у него я твердо и самостоятельно вошел в литературу». Первый серьезный сборник рассказов Новикова-Прибоя «Морские рассказы» в 1914 году был изъят в наборе; вышел только после революции. После революции писатель получает возможность публиковаться, в печати регулярно появляются его произведения: повести «Море зовет», «Подводники», «Ералашный рейс», «Женщина в море». Самое известное и значительное произведение Новикова-Прибоя - историческая эпопея «Цусима», написанная в 1932 - 1935.

В годы Великой Отечественной войны писатель выступал со статьями и очерками о моряках, работал над большим романом «Капитан 1-го ранга», который не успел завершить.

Алексей Силыч Новиков-Прибой скончался 29 апреля 1944 года в Москве.

«Капитан первого ранга»

Алексей Силантьевич Новиков родился в селе Матвеевское Тамбовской губернии (ныне Сасовского района Рязанской области). Случилось это сто сорок пять лет назад. Это последняя «подготовительная» дата к большому юбилею большого писателя. Его мастерство не вызывает ни малейших сомнений. Личность его уникальна, человек он достойнейший. И тем не менее взгляды потомков на его труды могут отличаться от взглядов современников.

Когда говорят о его писательской работе, в первую очередь упоминают роман «Цусима». Но сегодня мы обратим особое внимание на другой его роман, незаконченный – «Капитан первого ранга». А еще – немного прогуляемся по Кронштадту, без которого невозможно представить себе русский военный флот и о котором так много написал Новиков-Прибой, скромно обойдя одну деликатную тему.

Но сначала – в село Матвеевское, и ненадолго заглянем в Польшу.

Дом Силантия Новикова в селе Матвеевском

Кантонист и его сыновья

Канонир и фейерверкер царской армии

Хороший учитель литературы ограничен пресловутыми «часами» и программой, и дополнительные требования к детям предъявлять не имеет возможности. Теперь мало кого из школьников можно спросить о значении слова «кантонист» и получить правильный ответ без дурацких ухмылок. Отец Алексея Новикова Силантий Филиппович служил в чине обер-фейерверкера в Варшавской цитадели. Он был из обычных крестьян, но обладал хорошим умом. Обер-фейерверкер – унтер-офицерское звание, фактически такой человек командовал орудийным расчетом, мог заменить в бою взводного командира, а в случае гибели начальника – и командира батареи. Отслужил свой немалый срок. А под конец службы познакомился с польской девушкой-сиротой, которую воспитывали при монастыре. Он заметил ее, когда она несла в монастырь покупки – несколько штук ткани, легко поднял ее поклажу на плечо.

Красавец и силач понравился девушке. После его увольнения со службы пожили Силантий и Марья в Варшаве. Но кантонистам – то есть отслужившим царскую службу полностью! – давали вольную (хотя в 1861 году это уже и не требовалось), и главное – некоторую сумму деньгами и земельный надел. Нам сейчас не понять, почему небольшой земельный участок становился таким вожделенным. Но тогда земля была единственной и главной реальной собственностью. Она не могла сгореть, утонуть, на ней всегда можно было отстроиться – она была твоим местом на земле и в мире.

Мария Ивановна - мать писателя

И полька Мария сменила католичество на православие, вышла замуж, вскоре родился сын Сильвестр, а когда удалось выправить все нужные бумаги, купили кибитку вроде цыганской и поехали в Тамбовскую губернию, откуда муж был родом. При этом Мария (отчество Ивановна дали ей уже в России) ни слова не понимала по-русски и в деревне никогда не жила.

Когда родился Алексей – перспективы у него были самые безрадостные. Земельный надел доставался его старшему брату, образования не было никакого, кроме церковно-приходской школы, он остался бы на птичьих правах вместе с другими братьями, в полном подчинении у нового главы семьи. Такой жизни не желала ему и мать – она мечтала, чтобы сын стал… монахом. Земля-то своя – но все же не для всех.

Матрос

Когда настало время призыва на военную службу, Алексей не «попал на флот», как пишут неряшливые авторы – он пошел на флот по собственному желанию, хотя служба в пехоте длилась четыре года, а на флоте – семь.

А.С. Новиков-Прибой. Из романа «Капитан первого ранга»:

Матрос Алексей Новиков

• Потом пытливо оглядел большими серыми глазами камеру. Длинная, она вмещала в себе более сорока коек, расставленных в два ряда, причем между каждой парой коек возвышалось по шкафу. На продольной фасадной стене висели в рамках какие-то правила для матросов, изображения золотых погон флотских чинов, патриотические лубочные картины. С другой поперечной стены, из посеребренного киота, строго смотрел на людей покровитель моряков — Николай-чудотворец. Лицо Псалтырева, обескровленное деревенской нуждой, на момент приняло выражение беспредельной тоски. Но сейчас же он расправил, словно от усталости, широкие, крутые плечи и, тряхнув кудрявой головою, промолвил:
• - Ну, ладно! Начало сделано. Остается немного — только семь лет прослужить.
• Кто-то из новобранцев посмеялся над ним:
• - Что ж это ты явился во флот в таком наряде?
• Псалтырев, не смущаясь, ответил:
• - А для чего мне другой наряд? Казенное добро получу, -- защеголяем.

Примерно в это же время в ресторане Морского офицерского собрания в Кронштадте ввели равную для всех стоимость обеда: среди офицеров появилось много разночинцев. Не все могли себе позволить роскошные пиры. Но равенство было иллюзорным. И воспитание, и образование, и манеры были очень разными. И если кто-то из сиятельных графов просто не стал бы распускать руки, «воспитывая» матросов и приучая их к флотской дисциплине – у разночинцев с этим было попроще. Знали ли об этом утонченные и образованные? – знали, конечно.

Талант и образование

В возрасте двенадцати лет Алеша Новиков сам изготовил две рукописные книжечки. Он уже тогда мечтал стать писателем! Одна книжечка до сих пор сохранилась благодаря дочери писателя, Ирине Алексеевне.

Ирина Алексеевна Новикова, дочь писателя у себя в дома. Фото: rusmir.media

В церковно-приходской школе он проучился только два года и был в ней первым учеником. А вот отцу ученый сын был бы только обузой – ему был нужен работник в хозяйстве. Пишет иной автор – «помогал отцу». Не помогал – а работал, до темноты в глазах. Сперва на отца – а потом на брата. Надо сказать, что отец его ведь не был каким-то там зверем, «кулаком» – он был обычным в те времена главой патриархальной семьи. Вот только в семье нельзя было «продвинуться по службе». Алексей еще в детстве мечтал попасть на флот. Всех из их уезда посылали в сухопутные войска, на Сахалин. Пришлось сделать писарю «подарок» – и только так удалось ему оказаться матросом.

Но реальность службы оказалась несколько иной.

Из романа А.С. Новикова-Прибоя «Капитан первого ранга».

• Капитонов встрепенулся:
• - Знамя... хоругва...
• - Ну? - не отставал от него Храпов.
• Капитонов, напрягая мысли, морщил лоб. Губы его посинели, в глазах светился животный страх. …
• - Стой ты, дубина стоеросовая! Ну, чего ты мелешь? Нет, измучился я с тобой совсем. Ты хоть пожалел бы мои кулаки: отбил я их об твою дурацкую башку. А все без толку. Тебя, видно, учить, -- что на лодке по песку плавать...
• И, не желая затруднять себя больше, он обратился ко мне:
• - А ну-ка, смажь ему разок по карточке. Да по-настоящему, смотри!
• Я отказался выполнить такое приказание.
• Храпов стиснул зубы и ощетинил усы. Сухое лицо его стало багровым. Он жестко посмотрел на меня, а потом уставился, словно гипнотизер, напряженным и неподвижным взглядом на Капитонова. У того от страха задергалась нижняя губа. Последовал приказ с хриплым выкриком:
• - Капитонов! Если он не того, то ты привари ему пару горячих!
• - Есть, господин обучающий!
• Ко мне повернулось лицо Капитонова, мертвецки бледное, как маска, и на момент я увидел его глаза, бессмысленно округлившиеся и пустые, точно он внезапно ослеп. Правая его рука откинулась с необыкновенной быстротой, словно он боялся упустить удобный момент для удара. Не успел я произнести ни одного слова, как голова моя мотнулась в одну сторону, затем в другую. Из глаз посыпались искры, зазвенело в ушах.
• - Мерзавец! За что ты меня ударил? - задыхаясь от негодования, крикнул я в диком исступлении. Я упал на койку, но сейчас же вскочил. Все мое существо охватило одно безумное желание - броситься на Капитонова и рвать его, рвать до тех пор, пока не истощатся последние силы.

Морское офицерское собрание (Кронштадт). Фото: wikipedia.org

Алексей Силантьевич человек был честный и, как это принято писать, «с обостренным чувством справедливости». Дальнейший путь будущего писателя определяли характер и история. В учебной части в Кронштадте он ходит в воскресную школу и вскоре знакомится с членами революционного кружка. Его определили служить на крейсер «Минин». Он осваивает морские специальности – и очень много читает не имеющей отношения к службе литературы. Об этом периоде он сам писал так: «Я прибыл во флот наивным парнем, сущим дикарём. И сразу же началась гимнастика мозга, шлифовка ума. Специальные курсы баталеров, техника кораблей, плавание по морям, воскресная школа, дружба с развитыми и сознательными товарищами, чтение нелегальной литературы — всё это было для меня ново и заставляло смотреть на жизнь по-иному».

В 1902 году по чьему-то доносу его арестовали за распространение той самой нелегальной литературы. Никаких крамольных книжек у него не нашли – но на всякий случай перевели на броненосец «Орел» в Тихоокеанскую эскадру. С глаз подальше.

А в библиотеке Морского офицерского собрания в Кронштадте были десятки тысяч томов…

«Орёл» — русский эскадренный броненосец, на котором служил унтер-офицером Алексей Новиков-Прибой, автор романа «Цусима»

Об образовании – реплика в сторону

Очень многие люди сейчас рассуждают о вреде революций, заканчивающихся кровавым молохом. Но единственным от братоубийственных социальных столкновений и революций лекарством, единственным средством всегда было – и может быть – только образование.

А. С. Новиков-Прибой в период военно-морской службы. Фото: wikipedia.org

Доступное, систематическое – и с серьезнейшей, важнейшей гуманитарной составляющей. Неужели мировая художественная культура уже не нужна нашим учителям? И где же рабфаки, где школы рабочей молодежи? Вечерние школы, школьные автобусы в деревнях? Чиновник всегда отчитается. Он приведет примеры. Скажет «Вот, есть же, смотрите». Но давайте скажем честно – их у нас достаточно? Откуда у людей невообразимая каша в головах? Почему в двадцать первом веке у нас столько идиотов, которые выступают против вакцинации – и не только от ковида, а от дифтерии, столбняка и коклюша? Откуда столько дураков, кичащихся своим мнением о плоскости Земли? Про гуманитарные предметы чиновник скажет: «Это дорого, и мало ли чему там они научатся». Но того ли он боится, что действительно страшно?

А если хорошее образование оказывается доступным только за деньги, если кто-то решил, что «кому надо – деньги найдут», то какие идеи могут созреть в полубезумных, невежественных головах? Боюсь, что «молитва, как в Америке» – не совсем то, что может помочь нашей стране.

В начале века Россия очень дорого заплатила за то, что образованием людей занялись большевики. Если для человека единственным источником информации остается неврастенический телевизор – чего мы ждем? На что надеемся?

Цусима

«Орел» принимал участие не просто в Русско-японской войне, а в Цусимском сражении. Гибель эскадры, плен, позор поражения – все это он пережил сам. В плену Алексей Силантьевич оказался в лагере на острове Киу-Сиу близ города Кумамота. Его больше всего мучил вопрос: как такое могло произойти со славным русским флотом?

Обложка брошюры А. Новикова-Прибоя «Безумцы и бесплодные жертвы», Санкт-Петербург, 1907. Фото: wikiwand.com

Он собирал рассказы других пленных о сражении, просил описать, что происходило у них на глазах. «Этот материал представлял собою чрезвычайную ценность. Можно смело утверждать, что ни об одном морском сражении не было собрано столько сведений, сколько у нас о Цусиме. Изучая подобный материал, я имел ясное представление о каждом корабле, как будто лично присутствовал на нем во время схватки с японцами, нужно ли добавлять, что наши записи не были похожи на официальные описания этого знаменитого сражения», – напишет он позже. Именно эти материалы лягут в основу его главного романа – «Цусима».

1906 год можно точно назвать годом рождения писателя Алексея Силыча Новикова-Прибоя. Весной этого года он написал очерки «За чужие грехи» и «Бесплодные жертвы» – правда еще не под «парадным» псевдонимом, они подписаны «А. Затертый». Автора начали разыскивать жандармы и полиция. Товарищ по службе, инженер «Орла» Владимир Костенко подсказал маршрут: сначала Финляндия, затем Лондон, морем из Выборга, причем втайне от капитана, чуть ли не в угольном трюме.

А там… Ну какую работу мог найти матрос в Лондоне? Конечно моряком. Он обошёл весь свет на торговых пароходах, был и кочегаром, и механиком. А в 1911 году написал рассказ «По-темному» и, набравшись смелости, послал самому популярному в то время русскому писателю, великому Алексею Максимовичу Горькому.

Много разного написано о Горьком. И горьких ошибок он тоже совершил немало. Но ведь ни Тургенев, ни Толстой, ни Достоевский не позвали бы к себе в дом молодого матроса, у которого в еще неловких рассказах блеснула грань таланта! Год Алексей Силантьевич прожил у Горького на Капри, и не просто прожил – а писал, и переписывал страницы по многу раз, шлифуя стиль, формировал свою литературную личность.

А.С.Новиков-Прибой (сидит кр. справа) на о. Капри на вилле у А.М.Горького — кр. слева, сидит с сыном Максимом и певцом Ф.И.Шаляпиным. В центре у столика — редактор журнала «Современник» Е.А.Ляцкий. В глубине, в центре сидит писатель И.А.Бунин с супругой, В.Н.Буниной. Правее сидят М.В.Шаляпина (в белом) и Е.П.Пешкова (супруга А.М.Горького). Стоят, слева направо — В.В.Шейкевич, Л.Н.Старк, А.Н.Тихонов, С.Н.Гусев, М.В.Сикорская и ее супруг А.К.Лорентц-Метцнер. Италия, остров Капри, 1912 г.

Несколько слов против определений

"Эксмо-Пресс", 2001

Всякое скороспелое определение не просто хромает – оно уводит в сторону от истины. Почему если пишет кто-то о деревне – он непременно «деревенщик»? И слово-то какое, натужное, искусственное. Хотя многие и сами настаивают на таком определении. Но если слышишь от кого-то «Я — писатель-деревенщик» – хочется спросить, а кто такой «деревенщик» без «писателя»?

Авторов производственных романов мы не называем «писателями-заводчиками». И сочинителей любовных романов «писателями-любовниками» (в этом вопросе теоретиком быть уж точно и смешно, и печально). Если человек пишет об армии – «генерал-литератором» его тоже называть можно разве что, мм… иронично. А Булгаков кто? «Писатель-хирург» или «писатель – дерматовенеролог»?

Но совсем особая вещь – маринист. В маринисты автоматически заносят всех, кто пишет о море. Тогда есть вопрос: а что же это Хемингуэй у нас в маринисты так и не попал? «Старик и – что? – правильно, — море». Но думаю, он бы обиделся на такое обуживание его литературных возможностей. Джек Лондон тоже маринист? Или больше полярник? Или он «писатель-золотоискатель»? Это и звучит как-то уж больно гадко, не тот смысл привносит.

Алексей Силыч Новиков-Прибой – выдающийся русский писатель-реалист горьковской школы. Прочие определения годятся для того, чтобы сориентировать читателя по теме его произведений – но к сути его таланта и гигантской работы отношения все же имеет мало. Предмет литературы – не море, а человек. Единственное мерило всего – для самого человека.

По материалам и с использованием фотографий с сайтов : 

Федеральный портал Истории России (histrf.ru)

Военное обозрение (topwar.ru)